Иногда ненавижу мужа за его длинный язык. Я с родителями общаюсь, с мамой почти каждый день созваниваемся, почему-то я не позволял обсасывать нашу с мужем жизнь. Муж если с родителями общается, пиши пропало. Там даже не общение, а допросы, причём перекрёстные: мать, отец, бабушка – все на него нападали.

Первые несколько лет брака прошли под эгидой оправданий. Спала в выходной? Муж сам завтракал и обедал? Маме с папой рассказал, что жарил яичницу и жарил картошку? Нападки на меня: как посмела спать? А я, как дура, оправдывалась: на работе устала за неделю, поздно уснула, у мужа ведь есть руки…

Приехали мы с мужем как-то к его родителям и бабушке в гости. Слово за слово, муж сказал, что спермограмму сдал. Свекровь на меня наехала, за честь и мужскую силу сына горой встала: проблем у него быть не может, не там ищу, это меня надо исследовать вдоль и поперёк. Я молча встала и ушла. Муж побежал за мной.

В машине полчаса, наверное, сидели. Я ревела. От обиды, бессилия и злости на него. Предложила докладывать родителям вообще всё: про секс, по количество израсходованной во время подтирания туалетной бумаги, про любой выдавленный прыщ, про покупку хлеба. Я просто умоляла мужа, чтобы он хотя бы иногда держал язык за зубами. Устала быть виноватой во всём подряд.

Муж и рад был бы молчать. Но там было три хитрозадых особи. Не прямо, так хитростью выспросят. Поняв, что муж так и останется треплом, пошла на кардинальный шаг – прекратила общение с его роднёй: пусть рассказывает всё, что хочет, я больше ничего выслушивать и оправдываться не собираюсь.

Забеременела. Родила. Муж сам водил ребёнка на встречи со своей роднёй. Я в этом не участвовала. Коляска, парк, они приезжали. К нам не заходили. Мужу сказала, чтобы пожалел родителей, уберёг их от унижения целовать закрытую дверь.

Ребёнку два года было, муж уехал в командировку. На кухне кран сломался. Купила кран, вызвала сантехника. Двадцать минут, на кухне всё в порядке. Можно было папе позвонить, они с мамой приехали бы, папа кран бы починил, но я не хотела их тревожить. Ещё раз скажу – ребёнку было два года.

Ребёнок уже в садик ходил, когда умерла бабушка мужа. Мама приехала, осталась с ребёнком. Мы с мужем поехали на похороны. Он попросил. Только по его просьбе. Иначе ноги бы моей там не было.

И что вы думаете? Приехали в МОРГ. Батюшка был. Вот-вот должна была начаться погрузка гроба, люди уже в автобус садились. Свёкор, потерявший тёщу и поддерживающий плачущую жену, нашёл время, чтобы обругать меня за тот самый кран. Мол, могла бы позвонить, он бы приехал, поменял, в кого это я такая гордая? И вообще, что я такое с краном делала, пока мужа не было, что он сломался? Развернулась и пошла в сторону парковки. Муж позвонил, сказал, что я могу ехать домой, он сам справится.

С того дня я ни разу не видела родителей мужа. Никогда от них ничего хорошего не видела, не слышала, так зачем с ними общаться?

Муж так и докладывает родителям обо всём: что купили, чем занимались, куда ходили, что планируем делать. Меня это не касается. Пусть рассказывает, раз не может им отказать в удовлетворении любопытства. Любопытство, по идее, не порок. Порок – то, как свёкры выворачивают и извращают слова мужа, чтобы можно было во всём подряд винить меня. Так что пусть они идут в зад. Записано.